Огненная шахада или насильственная христианизация татар, или откуда пошло слово «кацап».

Огненная шахада или насильственная христианизация татар

15 октября в столице Татарстана вот уже двадцать второй год подряд прошел “День памяти” (Хәтер көне), приуроченный к 459-й годовщине завоевания Казани войсками Ивана Грозного. В этот день татарская общественность вспоминала шахидов – защитников Казани, погибших при взятии города русскими завоевателями в 1552 году. В этом году на центральной площади города собралось более пятиста человек, для того, чтобы почтить память своих предков, прочитать дуа-молитвы за души усопших. Падение Казанского ханства обернулось трагедией не только для татар, непосредственно населявших территорию данного ханства, но и для всех мусульман и нерусских народов Поволжья и Урала.

 После захвата Казани Иваном Грозным в 1552 году начался период массовых гонений на мусульман Урала и Поволжья, сопровождавшийся попытками насильственного крещения татар. С целью присмирения восстающих татар, башкир, ногаев, кыргызов и кайсаков, населявших территории близ Урала в 1723 году Петром 1 специально был основан город Катерин-бург (ныне Екатеринбург), названный так в честь императрицы Екатерины, который практически сразу же с момента своего образования превратился для татар в настоящий ад: место, где грабеж, убийства, казнь и рабство стали нормой. 

Христианизация мусульман Поволжья и Урала проходила в несколько этапов, однако, период самой жестокой, второй волны насильственного крещения татар, приходится на восемнадцатое столетие прошедшего тысячелетия. В истории тех дней еще много нераскрытых фактов и неизвестных имен. Прилюдная казнь людей, отказавшихся принять крещение, стала нормой в те страшные для мусульман дни. Однако, если раньше и встречались факты о сожжении мусульман-мужчин в Екатеринбурге, то весть о том, что такая же участь постигла и пожилую женщину, многих повергла в шок. Кто же эта женщина, за какие грехи она была сожжена заживо на глазах многотысячной толпы? Попробуем разобраться в этом.

16 февраля 1736 года императрица Анна Иоанновна издает очередной указ, направленный против татар, в котором дает указание отобрать у последних, населявших берега реки Исеть земли и переселить на эти территории русских и каторжных христиан. Тех татар и башкир, которые будут противиться, уничтожать без размышления, отнимать все имущество, а оставшихся в живых отдавать в рабство русским либо отправлять на пожизненную каторгу. 16 ноября 1737 года выходит специальный указ по этому поводу, седьмой параграф которого гласит: «… калмык и других наций, которые, как известно, крещены бывают и хозяевам достаются больше малолетние, дозволяется всякому крестить и у себя держать без всякого платежа подушных денег, одной запиской в губернских и воеводских канцеляриях …». 

В итоге, не только русские генералы и владельцы фабрик и заводов имели крепостных и рабынь, но и обычных рядовые солдаты могли позволить себе несколько невольников из числа татарских и башкирских женщин и детей. Согласно историческим справкам, цена одного такого раба на ярмарке составляла всего 20-25 копеек, а цена детей калмыков и вовсе падала до 10-15 копеек за человека. Потребность в таких рабах росла с каждым днем, а для этого необходимо было разгромить деревни, убить мужчин, а женщин и детей забрать в плен. Именно с этой целью по ту сторону Камы были дополнительно направлено двадцати двух тысячное войско. Отряды карателей под командованием генералов Румянцева, Татищева, Соймонова и Хрущева только в 1736 – 1737 гг. в Волго-Уральском регионе сожгли 696 татарских деревень, убили более 17000 татар, 4000 сослали на вечную каторгу, 10000 татарских женщин и детей раздали в рабство русским. В государственном архиве Свердловской области хранятся толмуты документов, свидетельствующих о зверствах тех лет.

В одной из таких деревень жила и наша героиня – шестидесятилетняя татарская женщина Кисэнбике Байрасова, ее имя также можно прочитать и как Хуснибике. По документам она проходит как «татань», т.е. татарка, однако, уже много позже в эти документы были внесены поправки, где аккуратным почерком с краю, вычеркнув слово «татань» было подписано «башкирка». Кисэнбике родилась и выросла в селе Сакаул Катайской волости (ныне д. Саккул Сосновского района Челябинской области). Ее вместе с остальными плененными пригоняют в Екатеринбург и насильно крестят. Не знающая ни слова по-русски женщина, тем не менее, поняла, о чем идет речь и почему ей на грудь повесили крестик.

 Ей дают новое имя Катерина и отдают крепостной к некоему Кириаку Кондратьевичу. Не в силах смириться с этим и с тем, что ее регулярно против своей воли водят в церковь, Кисэнбике-Катерина в первое же лето убегает. Вместе с ней убегает и татарская девушка, отданная в крепостные Татищеву. Однако, в незнакомом городе их быстро находят, возвращают обратно и высекают розгами. Но это не испугало и не остановило женщину, стремящуюся к духовной и физической свободе. Она вновь убегает, на этот раз с другой татарской девушкой, которая была отдана «дворовой женкой» местному управляющему Ивану Зорину. Их вновь возвращают. В этот раз, уже не ограничиваясь розгами, их выпарывают кнутом. 

Сентябрьской ночью 1738 года с третьей попытки женщине все же удается бежать. Переплыв реку Исеть, обойдя в округе все деревни, она возвращается в свое родное село Сакаул. Не желая ставить под угрозу жизнь своего сына Бикчантая и односельчан, Кисэнбике уходит в Уральские горы. Согласно документам, сохранившимся в архивах Екатеринбурга, здесь она месяц живет у башкирского старшины Мандара, но после того, как тот узнает, что Кисэнбике-Катерина из новокрещенных, велит ей возвращаться в Екатеринбург и сдаться властям и даже пишет для нее сопроводительное письмо. Свободолюбивая женщина, разорвав в клочья эту записку, направляется не в Екатеринбурга, а в обратную сторону – Дуванскую волость (ныне территория Республики Башкортостан). Переночевав две ночи у родного брата Разге Байрасова, она попадает в руки абыза Махмута Мемеделина и под конвоем «верных башкир» отправляется обратно в Екатеринбург.

 Там ее сразу заключают под стражу, и в канцелярии Горного завода начинается ее долгий принудительный допрос. Согласно все тем же архивным документам, Кисэнбике Байрасова была обвинена в возвращении в Ислам после крещения, а наказание за это в то время было очень жестким – сожжение. Положение об этом было принято еще в 1649 году в «Соборном Уложении». Указ императрицы, вышедший 12 сентября 1728 года, лишь еще раз утвердил и подтвердил данное Уложение. Согласно Уложению, о сбежавшей женщине-татарке докладывают императрице, и та, не раздумывая ни минуты, выносит приговор о смертной казни. «По Указу Ее Императорского Величества… оной татарке за три побега и что она, будучи в бегах, крещенная, обасурманилась, учинить смертную казнь – сожечь», – говорится в постановлении по делу Байрасовой, вышедшем 8 февраля 1739 года.

 А 14 марта этого же года генерал Самойлов ставит жирную точку во всей этой страшной истории, издав еще один подтверждающий указ: «Пойманную татань-башкирку, которая была крещена и дано ей имя Катерина, за три побега и что она, оставя Закон Христианский, обасурманилась, за оное извольте приказать на страх другим казнить смертию – сжечь, дабы впредь, на то смотря, другие казнились». (ГАСО. Ф.24. Оп.1. Д.818. Стр.243-245).

 И спустя чуть более, чем через месяц, данный приговор приводится в исполнение: 30 апреля 1739 года Кисэнбике Байрасова была сожжена на центральной площади Екатеринбурга. Вся процедура проходит согласно букве закона, согласно установленного порядка – русские военные читают вслух постановление о приведении приговора в исполнение, тут же все переводится на татарский язык, церковный хор исполняет свои песнопения, звучит барабанная дробь…

 А в центре горит татарская женщина. Горит за то, что хотела быть татаркой, остаться мусульманкой, не захотела быть крещенной крепостной… уходит шахидом за свою веру, за свой народ. Будем молиться за то, чтобы место ее было в Раю!

На площадь пригоняют всех татар, башкир, кайсаков и киргизов, населявших близлежащие территории, – смотрите, бойтесь, иначе и вы за отказ от крещения, будете пылать синим пламенем…

Сегодня, спустя 272 года после сожжения татарки-мусульманки, на том самом месте стоит памятник Ленину, а совсем неподалеку находится место, где была расстреляна семья последнего российского императора. Там сейчас находится «Храм на крови». 

Гульназ Бадретдин